– Ну да, – криво улыбнулась я, – в твоем понимании обращаться – это изнасиловать.

Растус на миг опешил.

– Да кто тебя насиловал?! – брезгливо скривился он.

– Ты. В коридоре клуба.

– Не собирался я тебя насиловать, – вдруг ответил он спокойно, мгновенно сменив агрессию на безмятежный тон. Я моргнула.

– А что тогда это было?!

Он пожал плечами.

– Да, я хотел тебя… – он назвал странное слово, похожее на ирупа, ируба… что-то подобное. Я интерпретировала его как поиметь или трахнуть, – но насилие… Зачем мне кого-то насиловать? Все и так согласны. Мне ни разу никто не отказывал.

Очуметь! У меня просто нет слов!

– А то, что я вырывалась, кусалась, царапалась? – или я чего-то не понимаю, или он меня дразнит. Не может же культура общения так измениться за две тысячи лет. Или у них слово «нет» имеет какое-то другое значение?

– А ты вырывалась?

То есть он даже не заметил моего сопротивления? Или посчитал, что это я так набиваю цену? Я выразительно закатила глаза.

– Я был немного пьян.

– Немного?!

– Ой, да ладно… Ты бы все равно осталась довольна. Я хорош и достаточно плачу плебеечкам, – домин нагло ухмыльнулся. Я поперхнулась воздухом. Вот так узнать, что самое жуткое событие в твоей жизни, которое могло тебя сломать, уничтожить как женщину, для кого-то выведенного яйца не стоит? Ничего страшного, получила бы деньги за секс и адью?

– Засунь свои деньги себе знаешь куда?! – рявкнула я громко, развернулась и отправилась в свои апартаменты остывать.

Где же Фабий? Прошло уже три дня, а от него ни слуху ни духу. Неужели он действительно просто так пригласил меня на остров? И не собирается донимать договором? Тогда он настоящий джентльмен. Не то, что его наглый братец.

Аврора укатила к сыну. Я же, надев самый закрытый купальник, взяв банное полотенце, крем для загара и томик Йегошуа, решила, наконец, освоить бассейны, уж очень они привлекали. Плавать я любила, даже имела юношеский разряд вольным стилем. Следующие пару часов я наслаждалась ничегонеделаньем. Купалась, загорала, одним глазом наблюдая за левым миром, там, рядом со мной расположилась шумная веселая компания, по-моему, из Германии.

Вдруг меня окатило брызгами. Я удивленно подняла голову. Растус вознамерился поплавать в «моем» бассейне и нырнул в непосредственной близости от меня. Ему что, других бассейнов мало? Специально выбрала же самый дальний. Невольно залюбовалась, как совершенное тело в узких плавках рассекает воду. Что говорить – домины идеально им владели. Подобное я видела лишь, наблюдая за чемпионами на олимпийских играх. Каждая рельефная мышца безупречно сокращалась, демонстрируя завораживающую мощь в каждом взмахе руки, в каждом толчке ногами. Сколько он так может? Казалось, бесконечно. Тело работало, как исправная машина, без устали пересекая длинный бассейн туда и обратно.

Он что – красуется? Я фыркнула и отвернулась – Растус как был мне неприятен, так им и остался, а восхищение, которое меня непроизвольно охватило, было сугубо эстетическим. Я раскрыла книгу и уткнулась в древние строчки, написанные местным Иисусом. Каждый раз меня охватывало волшебное благоговение, когда я читала его труды. Было сложно, все-таки две тысячи лет прошло, но я старательно, чуть ли не по буквам, разбирала фразы.

Николай Ильич как-то объяснил мне, почему я вижу именно три мира, вместо двух, четырех или пяти. По его теории я вижу те варианты, которые произошли после определенного ключевого узла. Например, в случае с метеоритом – тот мог упасть, а мог пролететь мимо. Два варианта. В случае, если ключевой узел какая-то война, то вообще – множество. Победил один, другой, третий, произошло перемирие, полное уничтожение, оккупация на долгие годы и так далее.

В моем же случае было всего три варианта развития, так как ключевой узел Иисус. Он мог умереть, как в моем мире, мог остаться жив, как в этом. Был еще третий вариант, но какой? Могу лишь предполагать, если тот мир жутко религиозен.

– Донна Ксения, – раздался за спиной женский голос. Я обернулась, – господин Август Фабий Лукреций прибыл на остров. Он приглашает вас на послеобеденный чай в малый кабинет.

Какой официоз! Но сердечко встрепенулось – Фабий приехал!

– А когда у вас чай? – поинтересовалась я.

– В четыре часа пополудни, – ответила девушка и удалилась.

Слуги в поместье были предельно вежливы, но я чувствовала затылком, что они презирают нас с Авророй. Стоило только отвернуться, как ухо улавливало насмешливые шепотки за спиной. Как же – две пари, одна бывшая, другая будущая. Я старалась не обращать внимания, искренне жалея, что домины пошли по другому пути развития. Предпочли ручной труд прислуги робототехнике и автоматизации домов, как у нас. Здесь, на Родосе, даже гравиуборщики не летали, как в доме Просперусов, пыль вытирали девушки в униформе. Наверное, чем выше статус, тем больше слуг.

Часы показывали половину четвертого. Растус по-прежнему плавал, как заведенный. Я вздохнула и побрела в свои апартаменты, мысленно прикидывая, как себя вести с наследником Лукрециев. Через панорамные окна было видно пришвартовавшуюся к причалу ладью. Грузчики выгружали ящики разных размеров. Неужели, Растус был прав, и Фабий привез оборудование для зачатия? Внутри заворочалось смутное беспокойство.

Ну, привез и привез. Его личное дело. Меня никто не заставит подписать договор. А как только откроется проход, я уйду, только меня и видели.

Малый кабинет находился в хозяйском, левом крыле особняка. Там я еще не была. Служанка, послушно ожидавшая меня в коридоре, молча проводила до двери. Я подняла подбородок выше, нацепила на лицо приветливую улыбку и вошла внутрь.

Круглый чайный столик был накрыт у окна. Пузатый заварник из розового фарфора, две чашечки с блюдцами, миниатюрные тарелочки с красиво выложенными конфетами, пиала с орехами в меду. Два низких старинных кресла стояли по обе стороны. Ну, просто кукольное чаепитие. Сама комната была небольшой, книжных шкафов не было, лишь несколько комодов и письменный стол у стены. Кабинет выглядел пустоватым. Фабий при моем появлении встал, отложил какой-то документ и шагнул в мою сторону. Если бы я не испытывала некоторого предубеждения, то улыбка на его лице показалась бы мне искренней.

– Сальве, Ксения, – бархатный голос прошелся лаской по коже.

– Добрый день, – вежливо отозвалась я.

– Проходи, садись.

Я осторожно обошла мужчину и села в кресло, краем глаза наблюдая за домином. Фабий был одет в строгий серый костюм с геометрической вышивкой на лацканах и манжетах. Ворот белоснежной рубашки был расстегнут на пару пуговиц. От него так же, как и раньше, восхитительно пахло, движения совершенного тела были выверены и неторопливы. Его окружала аура абсолютно уверенного в себе мужчины, сильного, умного, надежного, как скала. Я любовалась длинными музыкальными пальцами с аккуратным маникюром и думала о том, что его психотип – учитель, отец или духовный наставник. Когда-то в юности я прочитала «Поющие в терновнике». Тогда мне было непонятно, как девочка могла влюбиться во взрослого состоявшегося мужчину, а сейчас ощущала именно это – благоговение и абсолютное обожание, возвышенное, кристально чистое, как небо над Родосом.

Стоп. Что за чушь лезет в голову? Какой еще отец? Хотелось мотнуть головой и вытрясти из нее дурацкие мысли. Этот «наставник» хочет от меня ребенка. Я схватила малюсенькую шоколадку и положила в рот, чтобы хоть чем-то себя занять. Внимательно глядя на меня, Фабий взял заварник и разлил чай.

– Тебе нравится здесь? Все устраивает в доме, поместье? – поинтересовался он, после того как я сделала глоток. Вопрос был явно с подвохом, уж слишком ласково домин улыбался при том, что глаза оставались равнодушными и пустыми.

– Да, здесь хорошо, – ответила смущенно. Руки дрожали, я сразу же поставила чашку, боясь расплескать напиток. Почему я чувствую себя, как маленькая испуганная девочка?

– Хочешь, я куплю тебе такой же особняк на материке? Есть неплохие места около Афин или в Бетике, если ты любишь море и теплый климат.